Скажем ДА творчеству.

[Synesthesia]

Да простит меня многоуважаемая Матсумото-сан, но она невольно спровоцировала в моей бедовой голове идейку. Итак, я решила позволить себе немного самоуправства и проявила инициативу в надежде, что вы ее пооддержите. Мне кажется, что сообществу не помешал бы архив фанфиков в честь всеми нами почитаемой героини. Ну скажем под этаки названием "Мемуары Рангику Матсумото" или что-нибудь в этом роде. Приветсвуется письменное творчество в любом формате. Будь то скетч или кратенький рассказ.

@темы: вопросы/обсуждения

Comments

[Rangiku]

Мацомото-сан против-то ничего не имеет, но что-то это дело не вызвало бурных откликов у участников сообщества.

Сама же Мацумото-сан писать ничего не умеет.... и даже не рискнет пытаться, а то закидают ее тапочками за кривую речь

[Synesthesia]

Ну надо ж что-то начинать, товарищи. Криво, косо, скособочено и прочее. Я ж то ж не поэт. Кстати, Если нужен, скажем, бета-ридер (редактор) или идея для фика и т.д, то я к вашим услугам.

[Rangiku]

flying_down

Спасибо, но действительно не писатель... =__= особенно сейчас курсовая съела мои мозги

[Synesthesia]

Да, курсовая это тяжко, конечно. Подождем, может быыть кто-то еще захочет поучавствовать. Я , конечно, сама в близжайшую неделю врядли что-то стоящее сот ворю...сессия, будь она не ладна.

[Rangiku]

flying_down

Да, сессии и прочая учеба - зло.

Ну посмотрим.

[Faceless Actor]

Эм... писать то я умею, но не люблю) Так что...

[Rangiku]

o-kisama-sama

А если мы тебя очень-очень попросим?

[Synesthesia]

Кае такой даме как Матсумото можно отказать?

[Synesthesia]

Вопрос на засыпку. Как Вы думаете стоит ли продолжать сие дело.

Первевод фанфика

Сердиться незачем Перевод с английского языка







Глава 1





- Матсумото, защищайся!



Лицом к лицу со смертью, полые глазницы вытягивают останки самообладания. О неизбежности не догадываются, ее предвидят, в ней уверены. Вот как сейчас…



- Черт тебя забери, подними же меч!



Рангику не исполнить приказа. Она не ощущала ни рук, ни ног – неподвижное, ватное тело в муках свинцовой агонии. Ей суждено умереть в скорости здесь, в мире живых, увязнув в кровяном озерце-болоте. Случится все немедленно, без излишних церемоний: арранкар короток на расправу. Шинигами ли винить его поспешность? В пылу безжалостного боя даром времени не тратят.



- Поднимись! Ну же, защищайся!



Капитан…совсем рядом с ней. Матсумото не могла видеть его: облепленный неистовой сворой, он был вынужден драться одновременно с несколькими миньонами. Все же он взывал к ее угасающему разуму, убеждая ее бороться, во что бы то ни стало. Он поистине великодушен и так молод. Рангику пророчила юному капитану великую судьбу, его солнцу еще суждено взойти на вершину величия…быть может, он займет пост главнокомандующего…быть может. Она никогда не узнает наверняка. Жаль, Матсумото желала побыть подле него чуть дольше.



Ее бил озноб. Неужели капитан Хитсугайя инициировал банкай…нет, не должен был…в мире живых он под запретом. Но ему все-таки придется…на войне, как на войне. Это всего лишь леденящее дыхание смерти…Рангику лишилась изрядной порции крови.



Соленая влага, смешавшись с кровавой струей, стекала багровой эссенцией по щекам. Страх овладел Матсумото, страх одинокой кончины. Никто не сжимал ее слабеющую руку, не утешал ее намеренно пустыми посулами. Ей так хотелось, чтоб ее оплакивали, чтоб о ней тосковали. Наверное, эгоистично с ее стороны, если подумать. А еще, чтоб этим кем-то был именно он, никого другого не нужно. Был рядом в роковой час. Вся ирония судьбы заключалась в том, что он был непосредственно причастен к созданию ее палача. Всё равно. И несмотря на его предательство взглянуть бы на его лицо в последний раз, его улыбку, искреннюю без притворства и лицедейства. Лишь тогда она упокоится с миром, потому что в день их встречи Рангику переродилась, потому что…



Время ли замедлило свой ход или это всего лишь бешеный галоп ее мыслей. Казалось, с момента ее падения минула вечность…но смертоносное лезвие все также неминуемо приближалось. Мучительное ожидание. Не вырвавшийся на волю крик раздирал горло. Закрыть бы глаза, но они как будто остекленели широко распахнутыми окнами. Все вокруг поплыло, задрожало, словно ускользающее сновидение…только блеск на стальной грани…только б не видеть…



- Пронзи его, Шинсу!





Продолжение следует







Глава 2



Кровавая липкая жижа расплывалась вязкой пленкой по темному сукну, сползая на багровеющий асфальт. Все спуталось тускло-алой пряжей. Ее мутило от солоноватого зелья с привкусом железняка, казалось, разъедавшего бледную кожу. Боль, не прекращаемая мука, вонзалась клиньями в живот. Где-то раздавались чьи-то крики, словно сквозь толстую переборку, они заглушались звучным лязгом бешено вытанцовывающих смерть клинков. Какофония хаоса, порожденная безумством войны.

Но вдруг шум пропал…ей лишь почудилось. Мертвая тишина. Мертва ли она? Матсумото приоткрыла глаза: в них сочилась кромешная мгла. Нет сомнений, она мертва. Внезапно ее нутро разорвало резким выстрелом боли. Жива…я жива? Куски воспоминаний смялись в один клубок, нить которого слепо оборвалась при виде летящего меча. Потом…

- Гин?!

Слабый, едва различимый шепот. Не может быть, но…этот хладнокровный, сдержанный голос принадлежал именно ему. И меч, поразивший арранкара ….неужели Шинсу? Чтоб утвердиться в этой мысли, ей придется привстать. Вся левая сторона и грудь несносно ныли, чтоб ознакомиться с местоположением, она перевалится на правый бок и…

- Не шевелись.

Рангику тут же замерла, послушная накинутой на нее тугой, властной петле его голоса. Тихий и вместе с тем предупредительно ласковый тон застал ее врасплох. Ее глаза тщетно пытались отыскать силуэт Гина: тьма заслонила его непроглядной ширмой. Также безуспешно была ее попытка ощутить его духовную силу. Лишилась ли она чутья? Никаких волнений реятсу. Послышался шелест приближающихся шагов. Тоненькая полоска света, чудом протиснувшаяся в дверную щель, рассеяно застыла, окованная темнотой.

Наконец ей удалось заметить резкие формы его одеяния. Удивительно волнующе было видеть его в заурядном темном кимоно без традиционного белого капитанского хаори. Давно забытое зрелище. Капюшон мглы скрывал его лицо. Всё же Рангику знала его в достаточной мере, чтоб угадать извечную гримасу Гина: сщуренные глаза-щелки и четкие скулы, заостренные, словно высеченной небрежной рукой, неправдоподобно растянутой улыбкой. Ей всегда казалось, что кто-то нарочно распял уголки его рта. Гладкая ладонь Гина тронула ее висок, потеревшись тыльной стороной о щеку. Знакомое и позабывшееся прикосновение. Еще чуть-чуть и Рангику заплачет…слеза за слезой то ли от боли, то ли то того, что он рядом, ее спаситель …снова.

- Гин,- опять это имя. Рангику изголодалось по нему, как по рисовой лепешке.

- Шшш, все хорошо.

Ее лоб пылал жаром, покрывшись зернистым потом: не к добру. Раны нуждались в тщательном медицинском уходе, а Гин не был столь искусен в знахарстве, как Унохана. Он зашил и перевязал колотую рану на ее животе, насколько позволяли его скромные познания в медицине, но все же существовала угроза заражения. Только насадив на Шинсу проклятого арранкара, он не избавил бы ее от гибели: Рангику истекла бы кровью, прежде чем ей бы оказали срочную помощь. Выбор был не велик и однозначен: Гин не позволит ей умереть.

-Гин…Гин

Она бормотала его имя испекшимися от горячки губами. Худой знак. Обычно, во сне она и слова не молвит. Бредит? Если она не оправится, ему, волей неволей, придется похитить служащего из четвертого отряда. Это было довольно сомнительной перспективой, но он решился бы и не на такое. Казалось бы, он оградил ее, как мог. И вот ее жизнь висит на волоске, он же, не глядя, заточил лезвие.

Гин присел на пол, спиной прислонившись к ребру кровати. Оставалось только ждать.

[Synesthesia]

Продолжение



Глава 3





Как капитан Готея тринадцать он был никуда не годен. Хуже него, разве что, изменники, изгнанники и ополоумевшие безумцы. Капитан-недоросль, вот кем он был, буквально и метафорически. Сначала, эта нелепая схватка с Айзеном и столь позорное поражение, утвердившее его на мысли, что он всего-то выдающееся посмешище, а никакой не тенсай. Он не смог уберечь Хинамори от самой себя, а теперь очередь встала за доверенным ему лейтенантом. Лишиться Матсумото, позволив врагу завладеть ею – непростительное легкомыслие. И куда он ее уволок? Будь ты проклят, Ичимару.

В той жуткой резне полегло немало шинигами его отряда. Сказать по правде, не он единственный посылал своих подчиненных на верную смерть. Опять же, всякая война зиждется на трупах, как дикий зверь набивает нутро плотью жертвы. Всё же судьба Матсумото…в нем бурлила ярость, при малейшем намёке, и совесть, словно злорадный прокурор, впивалась когтями, грызла и язвила неоспоримой уликой памяти. Она валялась, залитая кровью, бессильная перед личиной надвигающейся гибели, а он вразумлял ее дурацкими репликами. Болван.

К счастью, Ичимару Гин предвосхитил удар, возникнув из ниоткуда (сравнение Ичимару с манной небесной, уже само по себе, отторгалось всяким здравым смыслом). Его захлестнула скользкая волна реятсу, гладкая остроконечная, знакомая удушливость – спустя миг в злополучного арранкара вонзилось жало Шинсу, протаранив насквозь, как клочок соломы. Прочее движенье застопорилось, утеряв первостепенность. Мгновение и Ичимару, прижав Мастумото к груди, бесследно пропал. Как в воду канул! И когда только чертов подлец так наловчился в шунпо! Что за выгода ему спасать ее?

Ему было известно, что Ичимару и Матсумото связывали дружно перенесенные ими прошлые невзгоды. Предательство капитана Ичимару тяжко сказалось на поведении его лейтенанта. Мало того, что Матсумото привила себе дурную привычку полуденного сна в урон своим прямым обязанностям, так теперь она, ко всему прочему, запойно утоляла свою печаль горьким саке на пару с Кирой. Временами он подвергал сомнению ее боеспособность, если случится столкнуться нос к носу с двуличным типом. И так, бесспорно Матсумото не была равнодушна к Ичимару Гину, но то, что этот мерзкий ренегат, злословный паяц и завзятый себялюбец отвечал ей взаимностью, терзало еще большей бессмысленностью. Ведь речь велась о Ичимару Гине, самом лицемерном проходимце, каких только видал Сейрентей и Общество Душ, вместе взятые. Нет, не Киораку Шунсуи и Изе Нанао и не он сам и Хинамори…

Необходимо допросить Киру. И куда запропастился этот слабоумный? Опять в одиночку надрался до чертиков. Ага, явился-таки не запылился…

- Капитан Хитсугайя, чем обязан вашему визиту?

Я уже как три часа зря топчусь у порога, тупица.

- Мне нужно задать тебе несколько вопросов…касательно Матсумото.

- Но уже три дня как…полагаете, она еще…?

- Я ничего не полагаю.

Беззвучие тишины вмешалось своевременно: Кира не нашелся, что ответить, но и не сморозил очередную глупость, Хитсугайя же задавил в себе внезапный порыв всыпать нерадивому лейтенантешке. Юный капитан нахмурился, снизу вверх пронзая Киру льдистым взглядом. Всем и вся в Сейрентее стало известно о случившемся, потому как утаить подобное - одинаково, что грабить среди бела дня. И каждого обитателя Общества Душ томил один и тот же праздный вопрос: Почему? Почему Ичимару Гин, презренный предатель, почти погубивший Хинамори Момо и Кучики Рукию, сжалился над Матсумото, верным лейтенантом Хитсугаии Тоширо, на дух не переносившим Айзена и его шайку.

- Каковы были твои точные приказы в день, когда Ичимару Гин, Айзен Сосуке и Тоусен Канаме дезертировали из Готея 13?

- Вы имеете в виду, когда я…

- Когда ты поджидал нас в палате Сорока Шести.

Шимата! Что за тугодум! Нечего ходить вокруг да около.

- Капитан…мм…Ичимару Гин поручил мне вступить в бой с Рангику Матсумото и препятствовать ее продвижению как можно дольше, – Изуру заикался, голос противно дребезжал, словно пьяница, лишившийся чувства равновесия, то и дело спотыкавшийся и шатавшийся в разные стороны.

- А что насчет меня?

- На ваш счет не было дано никаких указаний.

- Должен ли ты был убить ее?

Вялая, обмякшая физиономия Киры одеревенела в замешательстве. Вот же безвольная, мягкотелая натура: задумался ли он хоть на миг, прежде чем, как преданный щенок, исполнить очередную команду Ичимару? Киру никто б не окрестил подлецом, и Хинамори испытывала к своему однокашнику странную симпатию (впрочем, видеть в окружающих лишь положительные качества было так свойственно наивной девушке, кого она не никогда не привечала, так это Ичимару). Пусть Кира и не желал навредить Хинамори, но она все же пострадала более остальных. После того, как Айзен по самую рукоять всадил кинжал в грудь своего лейтенанта, Момо забылась непробудным сном. И Хитсугайя, ее друг детства, оказался бессилен. Безусловно, Кира был хорошим малым, но капитан десятого отряда пребывал в самом что ни на есть суровом расположении духа, поэтому его резкий тон подстегнул Киру, как неповоротливую кобылу:

- Ты что оглох? Ответь же, наконец. Тебе было приказано ее убить? Так?

- Не…нет. Честное слово, не так. Я…я получил приказ преградить ей дорогу…и ничего больше. Клянусь...

Итак, его догадка оказалась верна. Когда он ворвался в логово Айзена, мерзавец явно удивился незваному гостю. Видимо, пешка Изуру должен был послужить в качестве отвлекающего маневра для них обоих. Солгал ли Ичимару, чтоб уберечь Матсумото?

Любопытно, даже интригующе. Гордиев узел затягивался, причем, непосредственно на шее Матсумото. Если она и впрямь что-то значит для Ичимару, то Айзен немедленно избавится от нее: он не благоволил последователям, пускавшим в расход его творенья в угоду собственной прихоти. И если кто-нибудь из штаба также додумается до этого, тогда, благородство благородством, Готей 13 попытается шантажировать Ичимару его же слабостью – Матсумото. Вся история с Кучики Рукией – веское тому доказательство - военный совет не отступит ни перед чем, особенно, при условии, что на кону столь высокие ставки. Итак, вероятно, Матсумото до сих пор жива благодаря протекции Ичимару. Все же ей суждено превратиться в объект охоты Айзена и всего Готея 13. Хитсугайя не позволит им заполучить ее ни в роли трофея, ни в качестве приманки.

- Кира, ни одна живая душа не должна знать об этом разговоре? Ясно?

- Предельно ясно, капитан.

Если подумать, его склонность беспрекословной субординации может пригодиться.

- Вы считаете, что с ней все будет в порядке?

- Я ни в чем не уверен. Несмотря на измену, Ичимару, похоже, исправно справлялся со своими обязанностями…он способен выходить ее. И тебе лучше прочих известно, что Матсумото не из робкого десятка.

- Ммм…да…я убедился…на жизненном опыте.

……………………………………………………………………………………………………………………………………………………..

Он вытянет Матсумото из этой передряги, во что бы то ни стало. Во-первых, скрыть, как-нибудь завуалировать истинное положение вещей, затем…затем действовать по обстоятельствам. Глядя на матовые, стянутые сном веки Хинамори, Хитсугайя скрупулезно обдумывал план реабилитации своего лейтенанта.

[Synesthesia]

Далее...



Глава 4





Обыкновенно, Рангику враз стряхивала сон ретивым взмахом ресниц, не потворствуя заспанному телу. Ни столько военная выучка, сколько прожитые годы на отшибе, опустелой окраине Руконгая, воспитали в дите пустоши звериную чуткость и указали, что промеж сна и яви мешкать незачем, а то – пропадешь, поэтому пробуждение зачастую походило на вынужденно-отчаянный рывок, а после сиюминутное падение с табуретки или с низенькой кровати, раз – и ты уже потираешь ушибленный, зудящий затылок. Вымученным усилием Матсумото стрясла сонную мглистую паутину…и пожалела: тут же полоснул ее обласканные тьмой глаза раскаленный до бела пучок света, а голову прищемило зубастыми жерновами. Раскинувшее в обе стороны створки окно сквозило шуршащим холодком, мелко щипавшем, лоб и щеки. Еще б потомиться малость, нахохлившись в теплом коконе одеял и простыней, но пора и честь знать. Присягала на верность Готею 13, вот теперь и мирись с вечным довеском, пафосно именуемым чувством долга. Она спешила возвратиться в Сейрентей, словно отбившаяся от двора собака – в конуру. Ей придется, так или иначе…придется покинуть его. Впервые, исчезнет именно она, а не он. Непривычно и как-то муторно на душе.

Что за диковинный запах? Пахнет сыростью, даже туманом, но не сладковато травянистым паром почвы, а как-то наоборот, горчит, пожалуй. Шумит, что-то плещется; что-то необъятное и непостижимое, гонимое издали свистом, навалилось, хлынуло гулким ропотом и, чуть поворчав, попятилось, уползло…и опять рванулось вперед. Вот снова, так же монотонно величаво. Рангику пытливо вслушивалась в завораживающее однообразие неведомой стихии. Она опустошала, вливаясь самозабвенным напевом, одинаково грозным и молящим. И тут возмутительно крикливый возглас рассек колдовское нашептывание, как порой по чьей-то оплошности визгливая, непомерно завышенная нота напрочь портит, коверкает течение мелодии. Рангику мигом очнулась, протрезвела от шумового транса. Хоть вопль и захлебнулся прежним певучим речитативом, он уже не так владел сознанием, вернее, её уже волновала природа потустороннего звучания. Был ли Гин причастен к этому? Не забудь Айзена с его галлюциногенным занпакто! Тьфу, это ж нелепо. Чушь какая-то получается. Так или иначе, плевала она с Башни Раскаяния на всё полчище полумерок во главе с лжебожком. Чтоб ему пусто было в том Хуеко Мундо. Черт, масло масляное, маслянистее не бывает.

Порядком истомившись неизвестностью, как, впрочем, и изрядно проголодавшись, Рангику задумала провести рекогносцировку, проще говоря, этакую маленькую вылазку за провизией. За время «столетнего» сна ее когда-то сильные, упругие ноги утеряли былую крепость и стойкость. Вот ведь незадача. Онемевшие конечности беспечно бездельничали, глухие к ее отчаянным потугам. Ну же, не подводите меня. Стиснув зубы и тяжко сопя, Матсумото уперлась локтями, изогнулась, выпятив грудь, уселась на кровати. Затекшие ноги все также безвольничали бесполезными деревяшками. Прямо-таки дряхлая старушенция. Рангику попыталась протащить их пусть даже чуть-чуть, но вместо этого обмякла и едва удержала с таким трудом отвоеванную высоту.

- В твоем положении неразумно так надрываться. Разбередишь раны.



Рангику вздрогнула и сморщила недовольную мину, насупилась, как дитя, на дотошное замечание взрослого. Подкрался-таки исподтишка и расточает заботу, видите ли! Теперь она кляла свою немощь, стыдилась. Её бесил, да еще как, бесил этот снисходительный, немного строгий тон. Задрав подбородок к верху, чтоб, как следует, вцепиться колким взглядом в едкую усмешку, лоснящуюся от забавной мысли на ее счет, Рангику думала о том, как бы ее искоренить. Итак, она восприняла его в штыки, что ж почти справедливо.

- И как по-твоему я доберусь до Общества Душ, не пошевелив и пальцем?

- Пока никак. Тебе необходим покой.

- Я не нуждаюсь ни в твоих советах, ни в твоем присутствии!

Ожесточенное безмолвие железным занавесом упало промеж них. Что может быть печальнее жестокой правды, сказанной женщиной. Немного скошенная вправо ухмылка Гина поникла, тонкие губы свернулись в оборванную веревочку. Всё же здешний воздух чересчур горчит. Как-то свирепо и одичало бьется о тишину загнанный зверь за окном.

-Ты и впрямь возомнил себе, что я буду отсиживаться на этой Кудыкиной горе, тихонько зализывая свои раны? Так? Вынуждена тебя разочаровать: мы с тобой по разные стороны баррикад. Ты повинен в покушении на убийство, по меньшей мере, двух шинигами. Помимо этого ты же являешься сообщником Айзена Сосуке, злейшего врага Общества Душ. Ты своевольно переступил через присягу, пренебрег кодексом, обесчестил свой отряд, вступил в бой с моим капитаном, подставил под удар собственного лейтенанта – и это лишь наиболее вопиющие преступления. И, верно, перешагнул, перепорхнул через эту черту безнаказанно, как будто и вовсе не было никогда этой границы. А так как в первую очередь я офицер Готея 13, то, не глядя на двусмысленность моего положения, поступать буду согласно уставу.

[Synesthesia]

- Прислужница правосудия. Хм, что ж ты не упомянула среди моих столь многочисленных прегрешений сорок шесть голов старейшин. Между прочим, я снес их безукоризненно и с этаким чувством выполненного долга. Они, поди, и глазом не успели моргнуть - счастливцы. Да и к тому же потеря та не велика будет, головы им-то требовались так для виду, чтоб было, зачем отъедать шеи. Тебе так не кажется?

- Прекрати немедленно. Насилие порождает насилие.

- К чему эти старомодные истины? Мы приходим в этот мир и оставляем его отнюдь не по собственной воле. Так почему ж не сопротивляемся, а покорствуем душегубам? Почему нам не стать хозяевами судеб? Смерть, по моему разумению, и есть то величайшее зло, испокон веков тиранившее наше существование. Почему же…

- Так вот, к чему ты клонишь. Бессмертия тебе захотелось? Вечности? Видно, не даром в Сейрентее поговаривали, что из капитанов лишь тебе и Тоусену невыносима мысль о смерти.

- Не будь ханжой, милая. На днях ты не высказала особой отваги, когда невоспитанная зверюшка намеревалась проткнуть тебя своим прутиком, как пойманную бабочку.

Не в бровь, а в глаз. Метко подмечено. Загогулина сарказма вновь взыграла на лице Гина. Подобно искусному фехтовальщику он умел парировать, отражать любой удар и разить наповал, если ему так вздумается. И, как правило, его речи, а, порой, всего-то одно красноречивое словцо, как бы невзначай, но очень даже нарочно, пронзали оппонента с акупунктурной точностью. Вредоносные иглы впивались соответственно глубоко и в определенные точки самолюбия, веры, страхов, надежд… Да, Шинсу не был единственным орудием пыток и казни, искрометный, отточенный, как ядовитое жало, верткий язычок Гина творил еще худшие беды.

Словесная перепалка тут же оборвалась, дверь молчания захлопнулась. Пришел черед немых взглядов сквозь замочные скважины. Рангику вгрызлась глазами в Гина, буравя щелочки, просвечивающиеся сквозь белесые почти замкнутые веки. Но, видно, порода оказалась чересчур тверда и неподатна, и она без толку билась о непроглядный кварц его глаз. Рангику не таилась, не пряталась под щитом, как Гин, но душу ее не видать было сквозь муть гнева и неприязни. В такие двери ни постучишь и уж, наверняка, не протолкнешься, и каждый тянул ее на себя, и оттого двери никак не поддавались ни одному, ни другому.

- Я не думаю, что ты когда-нибудь поймешь мой поступок,- медленно, ударяя по каждому слову, сказал Гин.

- Ты как всегда прав. Где ж мне тебя понять?! Никогда мне тебя не понять,- охотно и зло подтвердила Рангику.

Теперь ей был виден лишь его заостренный профиль. Гин задумчиво уставился в запотевшее, дымчатое стеклянное марево, за которым также взволнованно и надменно клокотала ощетинившаяся стихия. Ветер неистово измывался над нею, и они, не преставая, перечили друг другу, сварливо пререкались звучными раскатами. Настырные порывы баламутили бестию, надрезая ее пенистыми ломтями, а она в отместку отчаянно огрызалась. Провокатор, ты всегда им был и впредь им будешь. Эта затянувшаяся буря разорительна для нас, Рангику. Ну, что ж последний штрих и буря разразится вовсю.

- Ты меня, конечно, не простишь. Это было б слишком пошлой концовкой, Рангику,- слетев с улыбчивых губ, равнодушная ирония вдруг предательски обернулась горьким откровением, ее имя - ему поруганием, справедливым, как заслуженный приговор. Он - никогда не раскаявшийся грешник. И все же вдали от нее грех безвкусен.

Тот тоненький волосок, лоскуток воли, на котором повисло самообладание Рангику, звонко лопнул, как надорванная струна, и она сорвалась вниз без надежды зацепиться за что-нибудь еще. Признание неизбежно, как смерть. Я выкрикну это, раз тебе так этого хочется.

- Да, это так, никогда не прощу… слышишь! не прощу, не могу, не желаю простить…никогда…- дикий срывающийся крик надломился, охрип рваными всхлипами.

Грянул гром, и ошалелый, неистовый вихрь разбушевался, разошелся в полную силу, подхватив Гина, как парусник, застигнутый роком природы. И закувыркало бы, закружило бы его в гибельной круговерти, повременив он хоть секунду. Гин отвернулся и затворил за собой дверь.

Надрывные рыдания плакальщицы за окном и Рангику перемешались, слились в скорбную, завывающую симфонию. Капли обильно скатывались по впалым щекам, подбородку, оплетая шею извилистыми жилами. Она задыхалась прогорклыми слезами и воздухом, пропахшим такой же солоноватой горечью.

Гин стоял, опустивши плечи, и пристально вглядывался в белую, непорочную поверхность. Скомкав худые, как спицы, пальцы, он вобрал вместо сердца в кулак накопившееся чувство, затем распрямил распаленную ладонь и прижал ее к стене. Каленый бурый отпечаток реятсу затемнел шрамом на девственной белизне. Жаль, кому-то придется штукатурить всё заново. Он больше не винил смерть во всех бедах, жизнь оказалась не менее беспощадной.

[Rangiku]

Да, надо! Конечно!! Я ведь все жду продложения перевода от тебя!!

[Synesthesia]

Я просто подумала, что у никого сего не вызвало интереса, т.к откликов не наблюдалось, поэтому и запустила до лучших времен...

[Rangiku]

flying_down

Ну тут вообще мало кто на что откликается

[Faceless Actor]

Rangiku

Все-равно нет)

flying_down

Отказать трудно, но можно ^^

[Synesthesia]

Жестокий...

[Гость]

Salutation!
Have a look at these best procedures for Site advertising:
https://telegra.ph/Prodvizhenie-sajta-ssylkami-Kak-rabotayu-ssylki-206566-12-05
https://telegra.ph/Prodvizhenie-sajta-ssylkami-Ssylki-121648-12-05
https://telegra.ph/Prodvizhenie-sajta-ssylkami-Poiskovaya-optimizaciya-sajta-146930-12-05
https://telegra.ph/Prodvizhenie-sajta-ssylkami-Pozicii-sajta-771901-12-05
https://telegra.ph/Prodvizhenie-sajta-ssylkami-YUrij-sofin-384670-12-05
If fascinated, generate to PM and ebook early access